НРПГ: я уже не помню, о чем мы там с Шизо договаривались, так что пишу отсебятину.
Милые девушки, благоухая розами и фиалками, изящно налегли на двустворчатые двери, и перед Фандером открылся поистине величественный вид на... боевую арену. Ворота, очевидно, выводили во "внутренний двор" хором здешнего графа, и все это пространство занимало оное сооружение. Настоящая такая, не слишком оригинальная арена, под открытым небом и с кучей зрительских мест, окружавших эпицентр предстоящих событий. Алчущих хлеба и зрелищ здесь собралось немало, и едва Фандер, влекомый очаровательными красотками, ступил на арену, все эти людские массы взвыли, в злобном, торжествующем предвкушении. Молодые девицы тут же куда-то ретировались, и вскоре их можно было лицезреть рядом с графом фон Дурдараком. А именно в одной из респектабельных зрительских лож, расположенной в первых рядах. Но не стоит забывать, что зрительские места от "сцены" арены отгорожены не только бордюрам, но и долговязой, прочной решеткой, стремящейся к открытому небу.
Посреди арены располагалась большая клеть, и не пустая. В ней нашла свое временное пристанище миловидная девушка, которая Фандеру уже была знакома. Лусентинеблас, конечно.
Граф, внезапно приняв томный вид, взмахнул инициалами на белом тканевом платочке. В поле зрения появился широкоплечий амбал с почтенным возрастом в волосах, скорее всего, гладиатор в отставке, отворил дверь клети и тут же исчез. Святые Небеса, да кто же они такие, жители этой деревеньки, что умеют так хорошо ретироваться, совсем по-Игоревски?..
Платочек графа полоснул по воздуху еще раз. Решетка, покрывавшая врата на другом конце арены, напротив тех, откуда появился наш герой, поднялась вверх. В темноте прохода вспыхнули две пары блуждающих зеленых огоньков. Грациозные горные львы показали свои усы наружу. Все вы знаете, что перед поединками диких зверей не кормят днями, якобы для исступления ярости. Действенная тактика, я вам скажу. Львы басисто зарычали и, разойдясь, начали огибать арену с разных концов.
_________________ Ваш Корреспондент трескает себе тридцать гран морфия в день и сидит восемь часов, непостижимый, как говно.
|